Ева

— О, боги Варрлаты! Что с вами случилось? — Ания с недоумением и ужасом осматривает наш чудный вид.

— Мы можем немного побыть у тебя? — всё ещё шмыгает носом Сэлли. — Моей госпоже нужно хотя бы сменить одежду и согреться… а у нас почти не осталось денег.

— Ох, конечно-конечно, — всплескивает руками Ания. — Заходите скорей! Только, как понимаете, у меня не так уж много удобств, — немного смущённо оглядывается на своё жилище и отступает, давая нам возможность пройти внутрь.

— Спасибо, Ания, — я тоже шмыгаю носом, но не от слёз, а из-за въевшегося под кожу холода.

В центре маленькой комнатушки стоит грубо сбитый стол и пара низких лавок. На одной из лавок сидят двое малышей. Они вытягивают свои любопытные мордашки и с интересом рассматривают неожиданных гостий.

В комнате царит полумрак. Единственные источники света здесь — это мутное маленькое окошко, да огонь в растопленном очаге.

Делаю ещё шаг и прикрываю глаза, позволяя себе прочувствовать, как тепло окутывает продрогшее тело.

— Да как же вы так? Как же это в мокром да по холодной погоде?… — Ания причитает и суетливо ставит на огонь большой котёл. — Сэлли, помоги-ка воды набрать в лохань!

— А где набрать? — шмыгает, но уже тянется за деревянным ведром.

— У нас на заднем дворе общий колодец! — указывает пальцем на неприметную дверцу с противоположной стороны от входа. — Да не реви ты, Сэл! Отогреем мы твою госпожу!

“Госпожу”… даже звучит смешно.

— Ания, — окликаю молодую хозяйку. — Я Лоривьева. Пожалуйста, зови меня по имени и на ты. Ладно?

— Как будет угодно, — немного смущённо улыбается и пожимает плечами. — Вы… то есть ты, главное, присаживайся поближе к печи, а то стоишь, как привидение, того и гляди на пол рухнешь.

— Спасибо, — делаю пару шагов к лавке, придерживаясь за стену. — Спасибо за это всё, Ания…

***

Меня уносит в какую-то муть. Тону. Выныриваю. Пытаюсь вспомнить, где я… снова тону…

— Давайте, госпожа, вам нужно выпить вот это, прошу вас. Очень нужно! — отчётливо слышу знакомый всхлип.

Приоткрываю тяжёлые веки и наблюдаю, как Сэлли вытирает нос длинным рукавом простенького платья.

Хочу задать ей вопросы, но тело ощущается таким слабым, что мне едва хватает сил приоткрыть рот и просипеть что-то нечленораздельное.

— Сейчас-сейчас погодите! Сейчас будет легче.

Сэлли подносит к моим губам пиалу с парующей жидкостью, и я пью её маленькими глотками.

Горло, которое ощущалось так, словно туда насыпали дроблёного стекла, начинает понемногу смягчаться.

— А теперь отдыхайте…

Слышу всхлип и чувствую, как девичья рука касается моих волос.

— Вы только выживите, пожалуйста, госпожа… обязательно выживите. Как мне без вас?…

Глава 18. Новый дом

Ева

Взгляд упирается в низкий скошенный потолок из неаккуратно сбитых разношёрстных досок. Потолок немного кружится.

Тру лицо ладонями, глубоко вдыхаю запахи прелой соломы и пота.

Морщусь. Переворачиваюсь набок.

— Как ты себя чувствуешь, деточка? — надо мной склоняется широкое лицо со смуглой кожей необычного красноватого оттенка.

— Хорошо, — с удивлением понимаю, что кроме спёртого воздуха и некоторой слабости, меня ничего не беспокоит. — А… где я?

— Госпожа? Вы пришли в себя? — из дырки в полу показывается голова Сэлли. — О, боги Варрлаты! Как вы себя чувствуете?

— Хорошо… — повторяюсь. — Сэлли, что происходит? Где мы?

— Так на чердаке в доме Ании. Больше-то здесь и прилечь некуда. Не на лавке же внизу пристраиваться. Это муж Ании вечером вернулся да помог перенести вас под крышу. А я уже переодела и ухаживала.

Женщина с красноватым лицом всё это время молча сидит рядом. Наблюдает за нами. Её губы не улыбаются, но отчего-то мне кажется, что она очень довольна.

— Спасибо, Сэлли. Я твоя должница…

— Это фиру Ом Хелию надо благодарить. Её заслуга! — кивает на женщину. — Мы с Ани уж и не знали, что делать.

Снова замираю на женщине взглядом.

Какая необычная у неё внешность для здешних мест. Помимо кожи, фиру выделяет кошачий разрез глаз, немного приплюснутый нос и тяжёлая копна блестящих смоляных кудрей, подвязанная цветастым платком. Пальцы фиры покрыты маленькими татуировками в виде чёрных точек и линий.

— Благодарю вас, фира Ом Хелия. Скажите, сколько я должна за помощь?

Женщина неожиданно широко улыбается, и я слышу мягкий смех.

— Не за монетами я пришла, деточка. Коли захочешь отблагодарить, противиться не стану, но лучше о себе сейчас думай. Тебе-то явно нужнее.

Сэлли рассказала ей нашу историю? Или это я так выгляжу, что с меня даже плату спросить зазорно?

— Отблагодарю. Обязательно отблагодарю! Не люблю оставаться должницей, — пытаюсь улыбнуться.

— Вот и ладненько. Рада была познакомиться, деточка, но пора мне уже к себе вернуться. Дел-то всегда невпроворот, — женщина с необычными чертами лица по-кошачьи грациозно поднимается и шагает к дырке в полу. — Ты береги себя, а как окончательно поправишься, заходи ко мне на чай. Я всегда гостям рада.

— Зайду… — сиплю уже вдогонку, когда она исчезает в дыре. — Спасибо!

— Ох как вы нас напугали! Такой жар был, такой жар! — всплёскивает руками Сэлли.

— Зато сейчас чувствую себя лучше прежнего, — улыбаюсь, старательно игнорируя противную слабость.

Это ж надо было так разболеться в мире, где непонятно какая медицина.

— Сэлли, а что именно делала фира Ом Хелия?

— Настои да отвары для вас делала, и кашицу какую-то вам мазала на грудь. — задумчиво перечисляет. — На спину тоже мазала.

— А как Ания отнеслась к тому, что мы здесь? Мне очень перед ней неудобно. Столько лишней мороки.

— Она говорит, чтобы мы оставались, сколько сами желаем. Вот только места в доме мало, поэтому спать придётся на чердаке. Ой, вам бы поесть, Ания как раз суп приготовила! — неожиданно спохватывается. — Я мигом!

Не дожидаясь ответа, сбегает в дырку в полу.

Медленно сажусь на постели и слегка пригибаю голову, потому что если выпрямлюсь, то упрусь макушкой в скос крыши.

Осматриваюсь.

Рядом со мной проходит каменная печная труба, от которой исходит приятное тепло.

В торце чердака есть маленькое, частично заколоченное окно, которое и является здесь единственным источником света.

Из всей мебели только кучка какого-то хлама в углу, низкая облупившаяся табуретка, выполняющая роль прикроватной тумбочки, да два старых соломенных тюфяка вместо кроватей.

Между балками крыши натянута верёвка, на которой сушится посеревшая от времени простынь и домашнее платье Сэлли.

Ну здравствуй, мой новый дом.

Хмыкаю и отчего-то улыбаюсь. Всегда считала, что дом — это не стены, а те, кто находятся внутри рядом с тобой. А комфорт… комфорт — дело наживное. Главное, чтобы в душе был уют.

— А вот и суп, госпожа! — довольная Сэлли ставит на облупившуюся табуретку миску и протягивает мне кусок хлеба.

— Сэлли, я не особо голодна, прибереги хлеб для других.

— Вам кушать нужно обязательно! Так фира Ом Хелия сказала. И за хлеб не волнуйтесь. Я Ании с детками помогаю, а она теперь работает понемногу, — как обычно, бегло и забавно тараторит. — А то ведь с малыми и из дома не отойти было. А муж её все дни работает.

— Вот значит как? А сама Ания чем занимается? Как работает?

— Так кружевница она… Госпожа, а чего это вы не кушаете? Вам обязательно нужно поесть! — резко меняет тему и упирает руки в боки. Сейчас хрупкая Сэлли похожа на строгую нянюшку.

Мне становится смешно.

— Хорошо-хорошо. Видишь, я уже ем, — демонстративно засовываю в рот большую деревянную ложку.

— Вот и славно! Я пока вниз пойду, лохань для купания подготовлю.

— Ооо!! — едва не стону от предвкушения.

Положа руку на сердце, сейчас я бы не отказалась от горячего душа с таким напором, какой был в моей квартире в прошлой жизни. Но лохань тоже прекрасно. Очень хочется смыть с тела запах пота и болезни.